С девушкой. Это как бы драма такая, по Достоевскому. На основе "Братьев Карамазовых". Вроде как бы драма, но мне показалось жесткой сатирой.
Прежде всего - о самом театре. Называется "Театр современной Драмы". Здание вроде как построили недавно (судя по сбивчивым речам моего двоюродного брата). И поэтому, само собой разумеется, что фойе это по совместительству столовая, где стоит обеденный, длинный стол и люди сидят за нем как в столовой. Также, само собой разумеется, что зрительские места не предназначены для сидения на оных в принципе, ибо дубовый во всех смыслах. В театре гулко, пыльно, и криво. Мы пришли заранее, до 2го звонка. Дядька мой с женою своей и сыном прибыл за секунду перед звонком третьим. Наспех поздоровавшись с ними и представив их своей спутнице, сел я смотреть. И понеслось.
читать дальше И началось. Из разных углов сцены вынеслась куча гимназистов середины 19го века, и, скучковавшись, начали хуячить камнями одного "изгоя". Изгой бесновался, пенился, и кидался во все живое камнями. Далее выбежал монах. Все начали его материть и хуячить камнями, потому что оных монах периодически выбегал под перекрестный огонь, в безуспешной попытке помирить враждующие стороны. Не получив ответа на извечный вопрос "зачем все хуярят одного" монах обратился к побиваемому. Побиваемый бесновался, ревел и кидался в благодетельного монаха камнями. Когда тот попытался зачем-то потрогать беснующегося (вероятно для осуществления обряда экзорцизма), тот его несколько раз укусил. Затем запенился, завыл и убежал вон.
Сцена вторая. Неудавшийся миротворный монах приходит в семью бесноватого мальчика. Отец данного семейства, алкоголик и юморист по совместительству, а также сильно бывший младший офицерский чин, начинает выяснять причины обиды. Периодически несет хуйню. Также периодически происходят экскурсы в прошлое данного семейства. Рассказывается о том, как другой, ныне действующий офицерский чин, принадлежащий к группировке «Братья Карамазовы» оторвал отцу семейства мочальную его бороду. И про то как мальчик, ставший в результате бесноватым, пытался отстоять отца своего и бороду его. Но потерпели они неудачу, и стали все их чмырить за это.
Кривая-тупая-горбатая семья в тон подвывала. Монах сидел тихо, в ужасе, и внимал.
Алкогольно-обиженный бородооторванный бывший чин рассказывал о своей моральной победе над недругом, о том, как он не принял вызова на дуэль, ибо семья у него есть, кривая-тупая-горбатая, нахуй никому кроме него ненужная, и ответственность он перед всем что ни наесть за нее несет. Монах это долго слушал, про беды ужасные и про разное, что мешает с бедами сиими справляться, про мечты и планы на будущее. На месте, где глава кривогорбатого семейства начал рассуждать про свою экономическую несостоятельность, миротворный предложил ему 200 рэ., от пострадавшей от брата Карамазова женщины. Но тут бородаоторванный ветеран вспомнил про гордость и устроил долгую пенную истерику, в лучших традициях театра «Кабуки». Разбросав обрывки денег по сцене, от торжественно воссел в красный угол, с чувством выполненного долга. Семья его тихо выла. Монах охуел и молча ушел.
Сцена третья. От побоев одноклассников, эмоционально-моральных экспериментов старшеклассников и всего этого вместе маленький борец за правду заработал чахотку и начал постепенно загибаться. И тут-то все и опомнились! Забегали кругом него, зашевелились! Были забыты тут же все его недостатки, появились откуда не возьмись друзья-товарищи! Появился главный эмоционально-моральных экспериментатор, 14 лет от роду. С юродивым, изображающим собаку. С дарами жертве своих экспериментов.
Но мальчик все равно умер. А новоявленные друзья его стояли над могилой его, и выпускник духовной семинарии читал речь надгробную. Где восславлял всех собравшихся, что молодцы они, что как грянул гром, так они и опомнились. Желал им в дальнейшем успехов и жить дальше в том же духе.
Затем засобирался, ибо одного брата его уже казнили, второй помер сам, и бежать надо было из города вон. На этой торжественной ноте драма закончилась.
Стоит отметить, что актеры играли хоть и неплохо, но местами перегибали палку торжественно-горестного напряжения, и вопили фальцетом. По причине того, что в этот славный день зрение мое село куда-то под плинтус, происходящее на сцене я видел смутно. Поэтому видел я на сцене то своих одноклассников, то одногруппников. Что привносило свой колорит в и без того колоритный спектакль. Но это ничего! Скоро я еще раз туда пойду! На «Захудалый огород»! Пардон, «Захудалый род»…