я припадочный
Холод подземелья. Свист ветра в толщах горной породы. Я иду через низкий, гулкий тоннель. Пахнет сырой землей, плесенью. Навстречу мне шла старуха, ведущая маленького ребенка. Она спускалась по тускло освещенной каменной лестнице. Ребенок бежал впереди. Шедший следом за ними человек подзадоривал ребенка. Старуха не обращала на них никакого внимания, и молча спускалась по ступеням навстречу мне. Я вышел из тоннеля на поверхность. Ярко светило солнце, дул легкий, теплый ветерок. Я огляделся. Прозрачный воздух слегка дрожал, здания казались выше и ярче. Рядом с выходом из тоннеля виднелся еще один проход, заинтересовавший меня. И я пошел к нему. Зияющее темное отверстие прохода манило. Оно резко выделялось на фоне яркого, прозрачного пейзажа утреннего города...
Завешанная покрывалами мебель едва угадывалась в углах просторных комнат. Каждый шаг поднимал меня в воздух, и я некоторое время плыл над тускло блестящем в свете луны паркетным полом.
Я шел по темной, ночной улице. Со всех сторон меня окружали темные бетонные коробки зданий. Я бесшумно плыл по воздуху среди темных зданий, деревьев. За кованой оградой одного из зданий промелькнула едва различимая фигура человека. Из ворот разрушенного дома вышла толпа чернокожих людей. Они увидели меня и зашумели. Их крики эхом отдавались на пустых улицах. Единственный фонарь, горевшей на ночной дороге, тусклым желтым светом освещал улицу между нами.
Они бросились меня ловить. Я запрыгнул на ограду. Стальные цветы тускло серебрились в свете луны. За моей спиной шумел ночной сад. Я ощущал аромат цветов, растущих в нем. Один из тех людей подбежал к ограде и начал пытаться залезть на нее. Он стремился вырваться из того места, где находился. Люди за его спиной бесшумно пропали во тьме ночи. Ночь поглотила старый разрушенный дом, улицу и фонарь, освещавшей ее. Остался только я, сад за моей спиной и безумный старик, лезущий на ограду. ОН наконец дотянулся до меня, схватил за руки. Я почувствовал, что не могу больше двинутся. Легкость, бывшая до этого пропала. Я не мог шевелится. Сад, ограда и ночной город постепенно размывались, таяли. Я ощущал давление на виски. Я пытался проснутся, но старик не отпускал меня. Я чувствовал, что следом за собой тащу из сна и его. Я разжал руки. Старик отпустил меня, и его тело, кружась, скрылось в кипящей бездне...
Город, напоминающий Питер. Я должен был сделать там что-то важное, но не помнил, что именно. Я не испытывал никаких эмоций, кроме легкого удивления. Из узких глухих двориков и ниш в стенах показались темные фигуры. И они погнались за мной. Я бежал, радуясь движению и абсолютной свободе. Я не думал о преследователях. Я был полностью поглощен полетом среди древних пустых холодных каменных зданий. Бег, прыжок - внизу проплывают мощеные улицы, ветер свистит в ушах, шевелит волосы. Я расставляю руки - ощущение свободного полета усиливается. Миг затягивается слишком надолго - навстречу летит твердь крыши, я ощущаю ступнями мягкий удар. Ладони касаются шероховатого битумного покрытия. Оно теплое, прогретое слабым осенним солнцем. Я качусь по крыше, встаю на ноги. Вокруг крыши - пустота. Я стою на крыше башни, висящей в пустоте, овеваемый всеми ветрами, освещаемый всеми светилами. Я смотрю с башни на город внизу.
Я бродил по узкой мощеной дорожке, огибающий заросший прудик. Мокрые ивы склонили свои ветви к свинцово-черной воде. Желтые листья, кружась, проплывали по поверхности озера. Я шел вдоль озера. И заснул.
Я бежал, выжимая все силы из своего тела. Мышцы горели, связки звенели, как перетянутые струны. Но я все ускорял бег. Смазанные панорамы мира проплывали на самом краю зрения. Я задыхался.
Я очнулся на своей кровати, у себя дома. Тело страшно болело. Шатаясь, я встал с кровати. Идя по коридору, я видел собравшихся здесь своих родственников сквозь щели в стенах.
На утесах стояли темные хвойные деревья. Внизу, в ущельях, клубился непроглядный туман. Он поднимался вверх, полз по черным базальтовым стенам ущелий, извивался среди древних деревьев... Ветер свистел в далеких кронах сосен и елей. Первый снег, медленно кружась, падал с темного неба. Я шел меж деревьев. Мощеная каменная дорога то поднималась на гору, то спускалась в ущелье. Кованая старая ограда по краям дороги была увита увядшим плющом. Я шел, а снег, кружась, падал на темные камни старой мощеной дороги. Деревья расступались. Я вышел к реке. Набережная была пуста.
Завешанная покрывалами мебель едва угадывалась в углах просторных комнат. Каждый шаг поднимал меня в воздух, и я некоторое время плыл над тускло блестящем в свете луны паркетным полом.
Я шел по темной, ночной улице. Со всех сторон меня окружали темные бетонные коробки зданий. Я бесшумно плыл по воздуху среди темных зданий, деревьев. За кованой оградой одного из зданий промелькнула едва различимая фигура человека. Из ворот разрушенного дома вышла толпа чернокожих людей. Они увидели меня и зашумели. Их крики эхом отдавались на пустых улицах. Единственный фонарь, горевшей на ночной дороге, тусклым желтым светом освещал улицу между нами.
Они бросились меня ловить. Я запрыгнул на ограду. Стальные цветы тускло серебрились в свете луны. За моей спиной шумел ночной сад. Я ощущал аромат цветов, растущих в нем. Один из тех людей подбежал к ограде и начал пытаться залезть на нее. Он стремился вырваться из того места, где находился. Люди за его спиной бесшумно пропали во тьме ночи. Ночь поглотила старый разрушенный дом, улицу и фонарь, освещавшей ее. Остался только я, сад за моей спиной и безумный старик, лезущий на ограду. ОН наконец дотянулся до меня, схватил за руки. Я почувствовал, что не могу больше двинутся. Легкость, бывшая до этого пропала. Я не мог шевелится. Сад, ограда и ночной город постепенно размывались, таяли. Я ощущал давление на виски. Я пытался проснутся, но старик не отпускал меня. Я чувствовал, что следом за собой тащу из сна и его. Я разжал руки. Старик отпустил меня, и его тело, кружась, скрылось в кипящей бездне...
Город, напоминающий Питер. Я должен был сделать там что-то важное, но не помнил, что именно. Я не испытывал никаких эмоций, кроме легкого удивления. Из узких глухих двориков и ниш в стенах показались темные фигуры. И они погнались за мной. Я бежал, радуясь движению и абсолютной свободе. Я не думал о преследователях. Я был полностью поглощен полетом среди древних пустых холодных каменных зданий. Бег, прыжок - внизу проплывают мощеные улицы, ветер свистит в ушах, шевелит волосы. Я расставляю руки - ощущение свободного полета усиливается. Миг затягивается слишком надолго - навстречу летит твердь крыши, я ощущаю ступнями мягкий удар. Ладони касаются шероховатого битумного покрытия. Оно теплое, прогретое слабым осенним солнцем. Я качусь по крыше, встаю на ноги. Вокруг крыши - пустота. Я стою на крыше башни, висящей в пустоте, овеваемый всеми ветрами, освещаемый всеми светилами. Я смотрю с башни на город внизу.
Я бродил по узкой мощеной дорожке, огибающий заросший прудик. Мокрые ивы склонили свои ветви к свинцово-черной воде. Желтые листья, кружась, проплывали по поверхности озера. Я шел вдоль озера. И заснул.
Я бежал, выжимая все силы из своего тела. Мышцы горели, связки звенели, как перетянутые струны. Но я все ускорял бег. Смазанные панорамы мира проплывали на самом краю зрения. Я задыхался.
Я очнулся на своей кровати, у себя дома. Тело страшно болело. Шатаясь, я встал с кровати. Идя по коридору, я видел собравшихся здесь своих родственников сквозь щели в стенах.
На утесах стояли темные хвойные деревья. Внизу, в ущельях, клубился непроглядный туман. Он поднимался вверх, полз по черным базальтовым стенам ущелий, извивался среди древних деревьев... Ветер свистел в далеких кронах сосен и елей. Первый снег, медленно кружась, падал с темного неба. Я шел меж деревьев. Мощеная каменная дорога то поднималась на гору, то спускалась в ущелье. Кованая старая ограда по краям дороги была увита увядшим плющом. Я шел, а снег, кружась, падал на темные камни старой мощеной дороги. Деревья расступались. Я вышел к реке. Набережная была пуста.