я припадочный
Я приехал в загородный дом. Со мной был мой знакомый. Мы сидели в огромном сарае заваленном разным алхимическим оборудованием. Напряжение ощущалось в воздухе. Он словно бы наэлектризован. Кто-то кого я так ждал не пришел. Мой знакомый начал проявлять признаки беспокойства. Я говорил ему, что надо поехать и проверить в город, где наша спутница, которая должна была сюда придти. Машина стояла во дворе. Он отказывался, говоря, что мне мерещится. С огромным трудом мне удается уговорить его ехать. Мы выходим во двор. Светает. Садимся в старую "Волгу" и едим по шоссе, уходящему за горизонт, на встречу встающему кровавому солнцу. Оно ослепляет меня кровавым светом, я ощущаю боль. Я словно ослеп.
Я в полусне лежу, проговаривая сон.
Мы должны ехать быстрее, иначе не успеем. Сейчас ее не станет. Я ощущаю страх и беспомощность. Я вне сновидения и ничего не могу сделать. Я рвусь обратно, но я уже проснулся. Страх и ярость из-за собственной беспомощности переполняет меня.
Я страстно желаю умереть, но вернутся обратно. Мое желание абсолютно, я рвусь из своего тела.
Она умерла. Мы подъехали к подъезду ее дома. На встречу нам выходила мрачная процессия, несущая ее во гробе. Я хотел последовать за ней.
Я стал смертью, и у меня был загробный мир. В него я проводил её. И наблюдал я незримо за тем как она бродила по нему, вспоминая жизнь свою. Иногда я что-то объяснял ей, но чаще старался поставить все происходящее так чтобы она сама осознала это.
Некоторые люди не понимали что умерли. Они думали то живы до сих пор и вели себя соответственно. И терзаемы были ужасом и непониманием. Немногие понимали свое состояние, и прибывали в покое, пусть даже относительном. Несколько мужчин сидело около длинной кирпичной стены, обхватив головы руками и покачиваясь из стороны в сторону. Они сидели так очень долго, не в силах сдвинутся с места.
Несколько наркоманов с хрипами, шатаясь, бродили по пустынной улице. Им неоткуда было взять здесь наркотик, и они испытывали постоянные муки, связанные с этим.
Несколько стариков и старух собрались в маленьком холодном каменном дворе. Они узнали друг друга. Кто-то из них погиб во время ВОВ, кто-то умер позже, забытый и ненужный. Их радость была велика. Они словно вернулись во времена своей молодости, и их желание быть вместе и жить дальше было столь велико, что души их преобразились, став снова теми кто в 1939 уходил на фронт и кто оставался ждать ушедших.
Я ощущал все то же, что чувствовали они. Мрачный каменный колодец озарился ярким солнечным светом. Я чувствовал их экстаз и желание жить. Он передался мне в полной мере.
Они освободились своей радостью из этого места.
Я в полусне лежу, проговаривая сон.
Мы должны ехать быстрее, иначе не успеем. Сейчас ее не станет. Я ощущаю страх и беспомощность. Я вне сновидения и ничего не могу сделать. Я рвусь обратно, но я уже проснулся. Страх и ярость из-за собственной беспомощности переполняет меня.
Я страстно желаю умереть, но вернутся обратно. Мое желание абсолютно, я рвусь из своего тела.
Она умерла. Мы подъехали к подъезду ее дома. На встречу нам выходила мрачная процессия, несущая ее во гробе. Я хотел последовать за ней.
Я стал смертью, и у меня был загробный мир. В него я проводил её. И наблюдал я незримо за тем как она бродила по нему, вспоминая жизнь свою. Иногда я что-то объяснял ей, но чаще старался поставить все происходящее так чтобы она сама осознала это.
Некоторые люди не понимали что умерли. Они думали то живы до сих пор и вели себя соответственно. И терзаемы были ужасом и непониманием. Немногие понимали свое состояние, и прибывали в покое, пусть даже относительном. Несколько мужчин сидело около длинной кирпичной стены, обхватив головы руками и покачиваясь из стороны в сторону. Они сидели так очень долго, не в силах сдвинутся с места.
Несколько наркоманов с хрипами, шатаясь, бродили по пустынной улице. Им неоткуда было взять здесь наркотик, и они испытывали постоянные муки, связанные с этим.
Несколько стариков и старух собрались в маленьком холодном каменном дворе. Они узнали друг друга. Кто-то из них погиб во время ВОВ, кто-то умер позже, забытый и ненужный. Их радость была велика. Они словно вернулись во времена своей молодости, и их желание быть вместе и жить дальше было столь велико, что души их преобразились, став снова теми кто в 1939 уходил на фронт и кто оставался ждать ушедших.
Я ощущал все то же, что чувствовали они. Мрачный каменный колодец озарился ярким солнечным светом. Я чувствовал их экстаз и желание жить. Он передался мне в полной мере.
Они освободились своей радостью из этого места.